Потому то там и нашли в массовом количестве именно немецкие гильзы.katynfiles.com/content/romanov-7-65.htmlКатынские отрицатели постоянно приводят в качестве аргумента использование НКВД в Катынском лесу под Смоленском немецких патронов или оружия.
В самом наивном изводе он сводится к "раз оружие или патроны немецкие, то и стреляли немцы", что в таком виде, очевидно, не выдерживает никакой критики. По такой логике, раз Маяковский застрелился из маузера, а патрон, использованный им, был произведен немецкой фирмой "Густав Геншов & Ко" (Следственное дело В. В. Маяковского. Документы. Воспоминания современников, 2005, с. 432-433), которая произвела также большую часть патронов, гильзы от которых были найдены в Катынском лесу, он был немцем...
Только дополнительные аргументы о доступности оружия и боеприпасов (как в общем "нестандартных" типов, так и конкретных марок, о которых достоверно известно, что они использовались для рассматриваемых расстрелах) а также о причине использования именно "нестандартного" оружия могли бы иметь хоть какой-то шанс.
-----
Выводы.
Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы:
- важна не "табельность" оружия как таковая, а наличие его на складах и хороший резон для его использования;
- в довоенном СССР имелись значительные запасы иностранного оружия, в том числе калибра 7,65 мм, как импортированного, так и "трофейного";
- как рядовые чекисты, так и те, которые прямо участвовали в расстрелах, зачастую имели иностранное оружие (иногда, по-видимому, только его), которое, очевидно, пользовалось популярностью;
- "трофейное" оружие массово распределялось среди чекистов (и не только);
- оружие калибра 7,65 мм использовалось во время массовых расстрельных операций 1937-1938 гг;
- в 1940 г. иностранное оружие калибра 7,65 мм не просто имелось в НКВД, а было в нем табельным оружием (пусть и не для всех чекистов, а для отдельных должностей) то есть обязательно находилась на складах с соответствующими боеприпасами и проблем с его выделением для каких-то конкретных операций быть не могло;
- немецкие боеприпасы Geco могли попасть на склады НКВД как из прямых закупок в Германии, так и быть захвачены в Польше или Финляндии (причем верны могут быть сразу несколько вариантов);
- доступ расстрельных команд к нужному оружию и боеприпасам мог легко обеспечить - и, скорее всего, это и сделал - начальник АХУ НКВД СССР В. М. Блохин, один из организаторов расстрелов польских военнопленных;
- таким образом, никакой проблемы с доступностью этого оружия для чекистов-расстрельщиков не было, осталось лишь перечислить возможные и вероятные причины использования именно "нестандартного" иностранного оружия;
- одним из вероятных предположений является предложение оружия Блохиным УНКВД в марте 1940 года, исходя из своего богатого расстрельного опыта, с учетом каких-то из следующих факторов, имеющих значение при потоковых многочасовых расстрелах: излишняя мощность ТТ (отдача, повышенная вероятность запачкаться; рикошет - причем если в Козьих Горах большинство и расстреляли на открытом воздухе, что вряд ли, то такое решение могло быть принято уже после доставки оружия; громкость), мешкотность (неудобность при перезарядке) наганов и их относительно тугой спуск; принято предложение было как минимум двумя УНКВД (Смоленским и Калининским).
Таким образом, аргумент о том, что использование иностранного оружия калибра 7,65 мм и немецких боеприпасов к нему свидетельствует о "немецком следе" в Катыни совершенно несостоятелен.[7]